– Вот тебе для первичной идентификации, – произнес он.

Бролен взял снимок и засунул его в карман.

– ОК, спасибо, Крейг, держи меня в курсе, как только появится какая-нибудь информация.

– Этим займется Карл Диместро.

Крейг махнул ему рукой и добавил с некоторой иронией:

– Спокойной ночи!

И исчез в своем минивэне, куда его коллега заканчивал укладывать огромные чемоданы с собранными образцами.

Брлен повернулся и увидел Салиндро, поглощенного беседой с офицером Хорнером. Без сомнения, он объяснял ему, что дело будет успешно расследовано, ведь им займется инспектор Бролен. Слишком пространное обещание. Не прошло и трех часов, как он сюда приехал, но чувствовал Бролен себя неважно. У него было время осмотреть тело, что Бролен и сделал с максимальным вниманием, убедившись, что сходство убитой с жертвами палача очевидно. Однако Лиланд Бомонт уже больше года покоился на глубине шести футов под землей. Стал пищей для червей. Тем не менее у него появился последователь: не было никаких сомнений, что это – своеобразный знак обожания. Тот, кто это сделал, желал показать, что он ценит «творчество» Лиланда Бомонта. На жаргоне таких называли copycat, «подражатель» – этот тип серийного убийцы встречается очень редко, но при этом он крайне опасен, поскольку мотивация его поступков произрастает из смеси ревности и обожания по отношению к какому-либо знаменитому убийце, что вынуждает убивать в похожей манере, но при этом подражателю обычно хочется превзойти «учителя» по количеству жертв. А Портлендский палач, по независящим от него обстоятельствам, остановился на цифре «три».

Бролен покачал головой, слишком рано делать какие-либо выводы. Ему предстоит кропотливо изучить отчет судмедэксперта и снимки жертвы, сделанные на месте преступления.

Словно чувствуя, что от его компетентности ожидают многого, судмедэксперт, делавший первоначальный осмотр, приблизился к Бролену. Этот медик работал в подчинении у доктора Фольстом, как и все городские судмедэксперты. Подумав об этом, Бролен не смог сдержать внутренней улыбки: он вспомнил выражение ее лица в тот момент, когда он сказал ей, что ему срочно нужно уйти.

– Крейг должен был сказать вам, что мы установили приблизительное время смерти. Определеннее можно будет сказать после вскрытия. – Судмедэксперт колебался, как будто хотел удостовериться, что никто их не подслушивает, и добавил: – Видели, что ей воткнули между ног? – Бролен молча кивнул, глядя на медика. –  Какому психу могло прийти в голову нечто подобное? – спросил эксперт.

– Долбаный извращенец! – бросил Салиндро, приближаясь к ним. – Долбаный извращенец!

Вдали захлопали двери автомобилей, некоторые из них стали уезжать.

– Ладно, вскрывать ее будем завтра, скорее всего во второй половине дня. Вы будете присутствовать? – спросил медик.

Салиндро закудахтал:

– А что, увиденного нами сегодня не достаточно?

– Я приеду. Скажите судмедэксперту, чтобы он меня дождался, я буду после полудня, – предупредил Бролен бесцветным голосом.

Присутствие при вскрытии могло дать ему дополнительное понимание механизмов поведения убийцы. Это лучше, нежели чтение отчета – возможность следить за восстановлением деталей de visu, сопоставляя каждую рану с очередным жестом убийцы, а потом – с управлявшими им эмоциями. Конечно, ничего приятного в этом не было, побывав на некотором количестве вскрытий, он прекрасно представлял себе, что подобные процедуры оставляют негативные впечатления, болезненный осадок, от которого много ночей подряд не получается уснуть. «Все возвращается на круги своя», – подумал он, вспомнив, как ему удалось избежать сегодня днем общения с доктором Фольстом.

Салиндро смотрел на него, вытаращив глаза.

– В любом случае, если шеф узнает, что я поехал туда вместе с тобой, он отправит меня сортировать почту, – заметил Салиндро. – Жаль, но тебе придется ехать одному, друг мой.

Судмедэксперт показал на автомобиль «скорой помощи», стоявший вдалеке.

– Мне надо отвести молодку в холодильник, буду держать вас в курсе относительно результатов вскрытия, – произнес он, удаляясь в сторону машины.

Салиндро все еще смотрел на Бролена. Тот был совершенно погружен в свои размышления и, не мигая, глядел перед собой.

– О чем ты думаешь? – спросил Салиндро, подтягивая ремень, поддерживавший его толстый живот.

Поднялся легкий ветерок. Ночь медленно накрывала лес своим прохладным покрывалом. Последние проблесковые маячки исчезли вдали, и двое мужчин остались в почти кромешной темноте, едва разрезаемой светом, горевшим в салоне «Мустанга». Контраст между суетой, наполнявшей лес на протяжении нескольких часов, и постепенно воцарявшимся спокойствием и был разительным. Исчезли мощные прожектора, а вместе с ними бесстыдный свет, озарявший место преступления. Природа снова стала осторожно вступать в свои права, понемногу опуская на лес темную, таинственную пелену.

Бролен ответил не сразу:

– Тип, который это сделал. Я спрашиваю себя, чем он сейчас занимается…

11

Одеколон обжигал кожу свежевыбритых щек. Поспав всего пять часов, Бролен приехал в Главное полицейское управление в семь тридцать, одетый во все чистое, но еще не проснувшийся окончательно.

Он не стал задерживаться на первом этаже и как можно скорее сел в лифт, чтобы не слышать воплей задержанных ночью. На шестом этаже в отделе по расследованию уголовных преступлений обстановка была поспокойнее – по крайней мере, на первый взгляд. Не заходя к себе в кабинет, Бролен прямиком отправился в Отдел по установлению личностей. Несколькими часами ранее, перед тем как вернуться домой, он оставил там полароидные снимки жертвы – для сравнения со снимками всех пропавших без вести.

Макс Лейрнер по-прежнему находился там, именно ему Бролен отдал ночью фотографии. При виде Бролена на лице Лейрнера появилось разочарованное выражение, слега усиленное чувством усталости.

– Сожалею, но пока ничего. Я сравнил твои снимки со всеми, которые у нас есть, и даже с теми, что хранятся в картотеке несовершеннолетних, но это ничего не дало, – произнес он прежде, чем Бролен успел хоть что-то сказать.

– Ты отправил запрос в национальную картотеку? – спросил Бролен.

– Да, но и там тоже пока ничего нет.

Бролен закусил губу. Если эта женщина – из Калифорнии или Айдахо, ФБР точно заберет дело себе, ссылаясь на то, что оно вышло за пределы юрисдикции штата.

– Позвони мне, если хоть что-то появится, и попроси сделать это тех, кто тебя сменит.

Макс Лейрнер кивнул, и Бролен направился к себе в кабинет. Он был напряжен, плохо выспался и знал, что день будет трудным и утомительным. Сегодня должны были появиться первые заключения – от судмедэксперта, из отдела по установлению личностей, от команды, занимавшейся поиском потенциальных свидетелей. Бролен знал, что в первые сутки с момента обнаружения тела становится ясно, в какую сторону пойдет расследование, – будет ли это по-настоящему плодотворная работа или бездонная куча дерьма.

Зайдя в кабинет, он с удивлением обнаружил на столе коробку с пончиками. Ни мгновения не колеблясь, он сразу понял, кто ее принес. Салиндро что, никогда не спит? Он должен был сейчас разбирать отчеты ночных патрульных служб вместе с несколькими постовыми. На коробке было нацарапано вкривь и вкось: «Встреч. в 8 утра, в кабинете кптн – совещание». Бролен сразу же узнал почерк друга.

Несколько минут спустя он толкнул дверь, на которой висела табличка с трафаретной надписью «Кптн. Чемберлен», сообщавшей о том, в чьи именно владения попадал всяк сюда входящий. Капитану было под пятьдесят. Высокий и худой, он был нервозен – натянутый, как струна – мужчина с лицом, изборожденным подвижными морщинами, и с черными усами над верхней губой. Но он великолепно руководил своим отделом «железной рукой», но при этом в достаточной степени заботился о своих подчиненных, за что они уважали его. Едва поступив на службу, Бролен понял, что им удается слышать друг друга, и хотя за прошедшие два года дружба между ними так и не завязалась, это впечатление постепенно превратилось в уверенность.